Зато пэйринг!
Публикация на СВ
Название: На час
Автор: Шредингерская кошка
Бета: Liebe
Рейтинг: R
Пэйринг: Кроуфорд/Наги
Жанр: PWP, angst
Disclaimer: Все персонажи принадлежат их создателям, материальной выгоды не извлекаю.
Читать?
С нежной любовью к температуре в 37,2, простудам и Питерским дождям.
Швырнуть на стул, подойти ближе, ударить по губам. Наотмашь, со всей силы, тыльной стороной ладони, чтобы потекла кровь. Сорвать форменный школьный пиджак, притянуть за подбородок и ворваться языком в податливый рот. Снова толкнуть, чтобы полетел на пол, вместе со стулом. Ебать. Жестко, долго, мешая соленые от крови поцелуи с ударами. Схватить пальцами темно-каштановые пряди, потянуть, заставляя поднять голову навстречу. А потом оставить на полу, и стоя обнаженным у окна, курить, слушая, как он захлебывается стонами и собственной кровью. Ребенок? Черта с два. Он лишился своей привилегии возраста, когда вступил в команду. Он знал, на что шел.
- Так ты не мог бы мне это объяснить? Я не очень понял, как решать такие уравнения.
- Прости, что? – Кроуфорд снимает очки, устало трет переносицу и старается прогнать непрошенные фантазии.
- Ты не слушал?
- Повтори последнюю фразу, я отвлекся.
- Ты не мог бы мне объяснить, как решать такие системы уравнений? Не очень понимаю, учитель странно объясняет, а у меня не получается разобраться самостоятельно.
- Конечно. Садись.
Кроуфорд придвигает второй стул, чуть отодвигается сам и изо всех сил старается не смотреть. На тонкие пальцы, уверенно сжимающие карандаш, торопливые росчерки на листе, пряди, лезущие на глаза. Вот он прикусывает губу, задумавшись, переводит взгляд, ожидая ответа. Подбирает одну ногу под себя, устраиваясь поудобнее. И надо собраться с мыслями. Надо объяснять, как решаются эти дурацкие системы. И не думать, не думать о том, как завалить его на стол и трахать до изнеможения, врываясь в непривыкшее к таким вещам тело. Ласкать, заставляя стонать, смотреть, как мнутся листы, сжимаемые пальцами, словно в поисках защиты.
- Смотри. Тут все просто. Сначала – рассматриваем первое ограничение…
Этот мальчик стал для Кроуфорда искушением. В число пороков Брэда Кроуфорда педофилия никогда не входила. И вовсе не потому, что он считал это аморальным, просто он был уверен, что никакого удовольствия от неопытного, пугливого партнера не получит. Был уверен, пока не поселился под одной крышей со своим персональным наваждением. Наги был красив той непередаваемой азиатской красотой, которую европейскому человеку никогда до конца не понять. Он был экзотичен, сексуален, а самое главное - не отдавал себе в этом отчета. Его не хотелось сломать или любить. Им хотелось обладать. Совершенно особенное чувство. Кроуфорду хотелось поставить на нем клеймо: «мой». И не подпускать никого, даже не давать смотреть. Иногда в своих фантазиях он заходил так далеко, что представлял, как закроет Наги в спальне, приковав его длинной цепочкой к кровати, и будет приходить только для того, чтобы заняться с ним сексом. Подобная пошлость и вульгарность фантазий несколько удивляла самого Кроуфорда, однако, Наги был единственным человеком, о котором он фантазировал. К своим двадцати семи Кроуфорд не без оснований полагал себя человеком искушенным в сексе и не склонным к фантазиям просто потому, что он имел возможность все что угодно, любое извращение или экзотическую потребность воплотить в жизнь. И тут на тебе. Какой-то сопляк стал его фетишем, его «Лолитой» и почти недостижимой мечтой. Это чертовски злило. Однако, переспать с паршивцем - означало испортить отношения в команде, что было крайне нежелательно, особенно на этом этапе. Поэтому, приходилось терпеть и, словно старшекласснику, справляться со своим возбуждением самостоятельно. Что, безусловно, злило еще больше. Но и никакие девочки-мальчики в любом составе и количестве не могли отвлечь Кроуфорда от мыслей о японском подростке с даром теликинеза и страстью к компьютерам.
Кроуфорд припарковал машину и сквозь тонированное стекло наблюдал, как Наги прощается с одноклассниками. Сдержанная вежливая улыбка, изящный наклон головы, лениво поправляет ремень сумки. Короткое рукопожатие - все же европейские традиции берут свое, и вот он по привычке легким шагом идет к машине. Брэд никогда не опаздывает. В одно и то же время у школьных ворот. Одноклассники провожают завистливыми взглядами. Ну, еще бы. Кого еще встречают на такой шикарной машине, да еще и каждый школьный день? Хлопок задней дверцы, короткое «Привет!», и Наги утыкается в телефон. Дорогой смартфон, подаренный на прошлой неделе. Просто так. Без повода.
- Как дела в школе? - Брэд смотрит в зеркало дальнего вида, а потом переводит взгляд на дорогу. Ему нет необходимости смотреть, он и так знает, с закрытыми глазами, как Наги сейчас выглядит, в какой позе сидит. Он сразу заявил, что будет ездить сзади - там места больше. А может, так и лучше. Зато его профиль не маячит на периферии взгляда, заставляя любоваться и отвлекаться от дороги.
- Нормально, - неразговорчив, как любой подросток. От этой его молчаливости, еще сильнее хочется ударить. Чтобы не молчал. Чтобы слышать его. Но не пустые ненужные слова, а крики.
- Есть хочешь?
- Немного.
- Японская кухня или европейская?
- Японская, если ты не возражаешь.
- Японская, так японская, - Кроуфорд ловит в зеркале взгляд и улыбается. Он бы дорого дал, чтобы узнать, что творится сейчас в голове у этого замкнутого подростка. Но вот Шульдиха, как назло, под рукой нет.
В ресторане шумно, душно и пахнет смесью духов и остро-сладких соусов. Кроуфорд заказывает кофе - он так и не привык к японской пище. Наги сосредоточенно изучает меню, мнет пальцами нижнюю губу, придирчиво выбирает блюда, вслух рассуждает, какой десерт лучше.
Кроуфорд спрашивает себя, почему именно он. Почему именно этот непостижимый мальчик со взглядом профессионального убийцы и подростковой угловатостью, а не, допустим, Шульдих. Отвязный, беспринципный, готовый к экспериментам и в жизни, и в постели. Достаточно щелкнуть пальцами, и телепат раздвинет ноги, с усмешкой предлагая себя. И заранее согласится на все. Может, дело именно в этом, в том, что Наги остается недостижимым и именно это сводит с ума?
Гладкие бамбуковые палочки в умелых руках. Ловко, проворно подхватывают кусочки пищи, и, не проронив ни крошки, подносят ко рту. Вторая чашка кофе, и можно просить счет. Наги закрывает глаза и поводит плечами - не выспался. Опять, наверняка, всю ночь сидел за компьютером.
По дороге обратно начинается дождь, пробка на шоссе, Кроуфорд нервно барабанит пальцами по рулю. Сегодня что-то идет неправильно. Что-то идет не так. Шоколадная крошка в уголке губ, так и просится, чтобы ее слизали. Впереди кто-то нервно гудит, как будто от этого что-то изменится.
- Перестройся и сверни налево.
- Зачем? – неожиданная реплика, слишком резкий переход, странное начало разговора.
- Направо, через пару километров есть мотель.
- И зачем нам туда?
Наги придвигается, вцепляется пальцами в край водительского сиденья:
- Ты же хочешь поцеловать меня? Тогда сверни.
И Кроуфорд послушно выворачивает руль, дает задний и через несколько минут едет по боковой дороге. Наги невозмутимо смотрит вперед, словно пытается что-то сдержать в себе, спрятавшись в созерцание асфальта за лобовым стеклом.
- Что ты затеял?
- Мы приехали. Сходи и сними комнату.
- Чего ты хочешь? - Кроуфорд сжимает руки на руле и пытается найти силы отказаться. Это неправильно, так не должно быть. Хотя бы потому, что он сам привык командовать.
- Того же, что и ты.
Кроуфорд выходит из машины, быстрым шагом идет к администратору, и вот ключ с уродливым брелком у него в кармане. Еще не поздно передумать. Остановиться. Не рушить баланс чисто деловых отношений.
Наги выбирается из машины, смело идет вперед.
В комнате душно, жалюзи закрыты, торшер включен, и все кажется искусственным в неярком оранжевом свете. Наги медленно снимает пиджак, расстегивает рубашку, садится на кровать.
- Ты ведь этого хотел?
- Нет, - невозмутимость сохранять все труднее.
- Неужели? По-твоему, я не замечаю твоих взглядов? Или ты просто знаешь, что будет дальше, и тебе не интересно?
- У меня не было видения на счет тебя, - Кроуфорд садится в кресло. – Тебе это не нужно.
- Тебе тоже. Но мы оба этого хотим. Так есть ли разница, нужно ли это?
- Ты переобщался с Шульдихом и заразился его философией - сначала сделай, потом подумай?
- Хорошо. Поехали отсюда, - Наги встал и принялся застегивать рубашку.
- Подожди, - Кроуфорд скинул плащ и приблизился. - Только я должен тебя предупредить: это будет совсем не так, как ты себе представлял.
- А откуда ты знаешь, что я себе представлял?
- Сильнее… - все еще почти ровное дыхание, но именно это «почти» срывает тормоза и заставляет яростнее толкаться вперед. Овладеть, впиться в тело, руками, членом, сжимать, сдавливать, рваться все глубже.
- Сильнее?.. А ты выдержишь? – липкие от пота пряди на лбу раздражают, но поправлять их нет сил. Это секс в чистом виде. Без мыслей, контроля, планирования и раздумий. Такой, как бывает в бульварных романах, такой, о каком мечтает каждая домохозяйка. Только вот в жизни, это жестоко. Не думать о партнере - только о себе. Волноваться только - выдержит ли, не сорвется ли раньше времени, инстинктивно отстраняясь и лишая возможности дойти до конца.
Наги стонет, выгибается, старается спрятать свою боль, быть сильнее, чем он есть. Ему тяжело, трудно и больно. Кроуфорду все равно. Не он это начал. Наги упирается ладонями в стену и старается двигаться навстречу - неумело, не в ритм, ему стыдно за выступившие слезы на глазах, за свою неопытность. Он боится разочаровать, боится не понравиться. Сейчас для него в этом - сосредоточение всего себя.
- Сильнее… - снова шепчет он, не отдавая отчета, что в нем говорит: страсть или желание угодить.
А Кроуфорд начинается двигаться еще жестче. В тишине слышен влажный звук соприкосновения двух тел.
- Ты этого хотел?- Кроуфорд натягивает каштановые пряди, заставляя откинуть голову.
- Да, - закрытые глаза, мокрые от слез ресницы. – Да… Я… хотел… этого.
- Пожалуй, мне не хватает сигареты, - Кроуфорд откидывается на простыни. Наги молча встает и идет к сумке. Роется там и достает пачку сигарет и спички. Ходить ему тяжело, он как можно быстрее возвращается в кровать и протягивает все Брэду. - И откуда? – тем не менее, Кроуфорд с наслаждением закуривает и закрывает глаза. Наги только пожимает плечами. - Ну и зачем тебе это надо было? - Кроуфорд снова устало трет переносицу - жест, уже почти ставший привычным.
- Я хотел, чтобы ты был первым.
- Я не люблю тебя.
- Я знаю. Я не просил любви.
- Я, скорее всего, потеряю теперь к тебе интерес.
- Мне все равно.
- Тогда зачем?
- Я хотел почувствовать, что стал нужным. Хотя бы на час.
Кроуфорд выпускает дым в потолок. Наги лежит, уткнувшись носом в его плечо. От него пахнет соевым соусом и сексом. Странное сочетание, но Кроуфорду нравится. Пронзительный звонок мобильного разрушает странное ощущение отрешенности. Наги приподнимает голову и смотрит на дисплэй.
- Это Шульдих.
- Ну его к черту.
Кроуфорд продолжает курить, Наги закрывает глаза и снова утыкается носом ему в плечо. Они лежат в темноте, слушая дождь за окном и отчаянную мелодию звонка.